Всех вас, досточтимые отцы, братья, сестры, благочестивые прихожане и паломники святыя обители сея, сердечно приветствую и поздравляю с наступающим праздником Рождества Христова! К этому празднику нас вел продолжительный пост, как некое поприще, которое мы прошли. Несколько дней предпразднства нас усиленно готовили к этому дню. И сегодня, в день самого строгого поста, мы уже начинаем приобщаться и этой самой светлой радости, потому что совершением Великой вечерни Церковь полагает начало празднованию Рождества Христова. Это праздник надежды, праздник веры и праздник любви. Но прежде всего – надежды и веры Господа в нас и любви Его к нам. И образом этой любви, может быть самым красноречивым, может быть неожиданным, но самым подлинным, настоящим, и является Богомладенец, лежащий в Вифлеемских яслях. «Таинство странное вижу и преславное: небо – вертеп, престол херувимский – Деву, ясли – вместилище, в нихже возлеже невместимый Христос Бог наш» (ирмос Рождества Христова, песнь 9). Так воспевает этот праздник Церковь в потрясающем по глубине и по смыслу произведении византийского автора. «Таинство странное» – то есть чуждое, необычное; и «преславное» – перевод слова «парадоксальное» – это то, что превыше ума, то, чего не может быть, но оно есть – то, что превыше нашего разумения, но то, что является реальностью, превышающей всякую реальность. Тот, Кого не может вместить весь мир, вся Вселенная, вмещается в Вифлиемских яслях. И Тот, для Кого престолом служит само небо, избирает Себе престолом Пречистую Деву, Христос Бог наш, «Его же воспевающе, величаем».
Пришествие в мир Спасителя было ответом на многовековые чаяния, и чаяния не только иудейского народа. Весь мир, так или иначе, блуждая во тьме язычества, греха, страдания, искал и чаял спасения. И даже в тех религиозных и философских прозрениях, которые бытовали до Рождества, чувствовалась эта тоска, чувствовалось это стремление к Богу истинному, Которого человек сам не может найти. Но происходит нечто именно преславное, превышающее разумение – Бог, Который в различных философских системах был неким безличным принципом, Началом всего, Абсолютом, «Благом», «Истиной», «Красотой», но, в то же самое время, бесконечно далёким от этого мира, не имеющим ничего общего с ним, явился в этом мире как один из нас, как Человек, разделив с нами нашу судьбу, нашу жизнь и нашу смерть для того, чтобы мы могли с Ним разделить Его жизнь, Его любовь, Его Царство.
В Израильском народе, может быть, как ни в каком другом, сохранилось ожидание, сохранились пророчества, которые восходят еще к самому обетованию, прозвучавшему после грехопадения: «Семя Жены сотрет главу змия» (Быт. 3:15). И это пророчество, подкрепленное другими прообразами и пророчествами Ветхого Завета, придавало особый смысл всей ветхозаветной истории. Люди веками жаждали и чаяли увидеть спасение. Ссылаясь на древние пророчества, люди по-разному понимали их. Одни верили, что придёт великий Мудрец, который научит исполнять закон, понимать Писание, как это и положено. Другие говорили о том, что придёт великий Царь, потомок Давида, и установит Своё царство на земле, превыше которого не будет ничего. Третьи думали, что Он будет великим Пророком. Но мало кто, наверное, помнил слова из пророчества Исаии о том, что это будет страждущий Служитель Господень, отдающий Себя ради жизни мира – как было сказано в книге пророчества Исаии: «Как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих», а также: «Наказание мира нашего на Нем и ранами Его мы исцелились». (Ис. 53:5-7). Исполнились все ожидания, все чаяния и все пророчества, но таким образом, как люди и представить себе не могли – парадоксально, преславно, превыше разумения. Исполнилось всё так, как только Господь мог исполнить. Потому что человек никогда бы не смог помыслить, что именно Сам Творец, именно Сам Промыслитель мира, Господь истории, Владыка жизни станет таким беспомощным Младенцем и с первых дней, с первых месяцев Своей жизни станет изгнанником в этом мире. Что может быть, еще раз повторим, красноречивее и подлиннее образа Любви, чем образ Младенца, лежащего в яслях и вверяющего Себя нам, миру, каждому из нас? Может быть только образ той же самой Любви, но распростершей руки Свои на Кресте для того, чтобы объять каждого из нас, объять весь мир и спасти нас.
Памятуя сегодня об этом, будем благодарить Бога за все, что совершил Он ради нашего спасения. А слушая церковные песнопения и Евангельские повествования о Рождестве, подумаем о том, как и мы могли бы с вами послужить Христу? Какие дары Он бы принял от нас? Я думаю, что ответ очевиден – это служение нашим ближним, дела милосердия, дела любви, прощение, сострадание, помощь. У каждого из нас есть люди, возможно даже близкие родственники, а, может быть, это соседи или знакомые, которые одиноки, которые обделены вниманием. Это люди, находящиеся в какой-то скорби, а, может быть, в финансовом затруднении. И от нас может зависеть, воссияет ли в сердце этого человека праздник. Если в нашу жизнь войдет добро, если мы сможем совершить для кого-то дело милосердия, дело любви, или, может быть, мы сами встретим в другом человеке любовь, добро, милосердие, то в нашей жизни воссияет свет Христов, то и в нашей жизни, в нашей душе, как в некоем вертепе, явится Спаситель, чтобы нас преобразить, исцелить, просветить светом Своей любви и спасти. Подумаем и об этом. Осветим светом праздника Рождества Христова не только дальние закоулки своего сердца, но и жизнь людей, которые рядом с нами. Поделимся этой радостью! Пусть она будет как закваска, брошенная в тесто, по Евангелию, благодаря которой получится чистый хлеб для Царствия Божия. Пусть наша радость и наша любовь ко Спасителю не останутся только нашими и только в стенах этого храма, а пусть и мир, который за стенами этого храма, вкусит этой радости, почувствует ее, прикоснется к ней, потому что все, абсолютно все, каждый человек, на самом деле, где-то в глубине тоскует по этой любви, по этой радости, по этой Жизни, Которая явилась в мир, явление Которой мы прославляем сегодня с вами – явление Христа Бога, Его же воспевающе, величаем! Аминь.
6 января 2024 года,
Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь
