Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Аминь. Дорогие отцы, братья и сестры! Сердечно поздравляю вас с наступившей святой Четыредесятницей и с первой Литургией Преждеосвященных Даров, которую мы совершили ныне при молитвенном участии всех вас.
Святая Четыредесятница – особое время, которое святая Церковь посвятила подготовке к самому главному празднику в нашей Церкви – Пасхе Христовой. Когда мы встречаем очень важного гостя в своей жизни, мы стараемся приготовить своё жилище, надеть лучшие одежды и выглядеть как можно лучше и краше для того, чтобы быть достойными посещения своего благодетеля или учителя. Так и святая Церковь: для того, чтобы мы достойно встретили Христа и Воскресение Его, она приуготовила целых 49 дней святой Четыредесятницы и Страстной седмицы, чтобы мы наиболее удобно в это время подготовили свою душу ко встрече с Воскресшим Спасителем. И, как неубранные вещи, грязь, пыль, какое-то неустройство в нашем доме мешают нам достойно встретить важного человека, так и в нашей душе есть то, что мешает нам соединиться со Христом – это наши страсти, которые порождаются совершаемыми грехами.
Святые отцы первых веков, а именно святой Иоанн Кассиан Римлянин, который жил в середине IV – начале V века, действенно разобрался, какие же движения души особо борют нас на пути спасения. Он был не первым, естественно, кто из христианских подвижников проходил этот действенный путь борьбы со страстями, но, наверное, один из первых попытался систематизировать, классифицировать, скажем так, эти основные пороки, которые гнездятся в нашем сердце. Он назвал их в порядке возрастания в нашей душе. Все они нам очень знакомы: чревоугодие, блуд, гнев, сребролюбие, печаль, уныние, тщеславие и гордость. Вот, наверное, никого из здесь стоящих нет, кто бы сказал: «Вот это меня не коснулось». Если так человек рассуждает, то он наверняка находится в «прелести». Прельщённое состояние – это превратное понимание своей духовной сущности, искажённое понимание, то есть лесть в превосходной степени – «пре-лесть». Часто люди, приезжающие в монастырь, пришедшие первый раз в храм, не знают в чём каяться. «Вроде ничего такого не делаю, смертных грехов не совершаю, ну как, – говорит, – совершал, наверное, когда-то в молодости, а сейчас уже и забыл. И забыл, что надо и покаяться в этом. Сейчас уже и сил нет совершать эти грехи», – некоторые приходят с таким устроением. Но чревоугодие, оно волнует каждого из нас.
Господь дал человеку состояние голода, состояние, которое помогает нам поддерживать наши телесные силы для совершения добрых дел. И даже Господь, мы помним, взалкал, Он испытывал чувство голода, как человек. Зачастую люди неверующие, нецерковные люди пытаются всячески усладить свой вкус разными яствами и, конечно, понятие поста для них просто чуждо. Зачем? Они не понимают этого. К этой же страсти относится и страсть пьянства. Винопитие, наверное, само по себе не грешно, потому что Господь (мы помним) претворил воду в вино на браке в Кане Галилейской, и псалмопевец говорит, что «вино веселит сердце человека» (Пс. 103:15). Но если человек чрезмерно употребляет алкоголь, то он разрушает не только тело (а мы все с вами прекрасно знаем, что он повреждает и центральную нервную систему, и печень, и сердце, и прочее), но он разрушает и душу человека. Потому что если человек пресыщается пищей и питием, то в его сердце рождается следующая страсть – страсть блуда, которая с первой неразрывно связана. И с этой страстью уже не так легко бороться. Хотя она присуща определённому возрасту, конечно, но если не бороться с ней в молодости, то и в старости она не оставит. Поэтому с этой страстью необходимо бороться в воздержании, прежде всего. И время поста как раз для этого и дано. А молитва помогает побороть помыслы, которые возникают в душе, когда излишне хочется усладить свой вкус, или когда мы пытаемся с вожделением посмотреть на лиц другого пола.
Третья страсть, о которой говорит Иоанн Кассиан Римлянин, это блуд. «Как же сребролюбие связано с блудом?», – скажете вы. А таким образом, что блуднику, чтобы свою страсть реализовать, нужны деньги, чтобы прельщать, чтобы находить возможности, опять же, изысканных яств и подарков дорогих и прочего, прочего. И человек в этой погоне за сребролюбием часто тратит самые важные годы своей жизни. А сребролюбие – оно само по себе человека толкает на другие страсти. Если он богат, если он успешен, то он считает вправе себя презирать других людей. Он едет на дорогой машине, он выходит в богатых одеждах, заходит в какое-то общество и желает, чтобы ему отдавали необходимые почести. И если не находит таковых, в его душе рождается гнев. Почему это меня не увидели? Почему это со мной не заговорили? Или почему кто-то посмел сказать слово против моей воли или не согласное со мною?
И следующая страсть, о которой говорит Иоанн Кассиан Римлянин – страсть гнева. Вот она-то, конечно, помрачает ум в полноте – мы на себе это чётко испытывали. Когда мы гневаемся, то мы действительно меняемся даже в лице. Когда мы гневаемся, мы не ищем правды, а ищем своей правоты. И считаем вправе сказать бранное слово, чтобы выбить из колеи своего собеседника, а если это возможно, то ещё и руки распустить в этом состоянии можем. Считаем, что мы вправе это делать. Если же мы не получаем желаемого по какой-то причине, или мы чувствуем, что не осилим в споре или в брани, или в дискуссии какого-то человека – в нашей душе возникает печаль. Печаль, что мы не добились своего, что мы (как и люди верующие, бывает) что-то просили у Бога и не получили просимого. И начинаем уже скорбеть. Предаваясь этой страсти, мы впускаем в свою душу дьявола и начинаем всё больше и больше углубляться, особенно люди, которые по характеру склонны к печали, и возникает уныние. Вот уныние уже – это полный паралич, который не даёт нам возможности даже заниматься домашними и какими-то общественными делами. Дьявол через уныние, через помыслы лишает человека воли к жизни и, бывает, даже надежды на спасение. Уныние и отчаяние — это как две сестры. Отчаяние – это уже состояние крайнего падения, когда даже помыслы самоубийства к человеку приходят. Сразу на молитву надо вставать и просить у Бога на коленях прощения. На коленях почему? Потому что, вот мы совершаем сейчас молитвословие, встаём на колени – и нам гораздо проще свою душу через тело привести к сознанию своей греховности. Поэтому положение тела при молитве – это тоже очень важно. И совершение молитвословий в святую Четыредесятницу коленопреклонно очень полезно для души. И сами мы это чувствуем. А состояние отчаяния – это как зловонные змеи, заползающие в душу – полностью парализует нас и не даёт нам двинуть ни рукой, ни ногой, ни молитву произнести. Поэтому нельзя допускать такого состояния в свою душу.
Тщеславие, которое всем нам присуще, сопровождает каждое наше доброе дело. Тщеславный человек – он не может без похвалы. Он, совершая какое-то дело, обязательно посмотрит по сторонам, не смотрит ли кто на него. Если он в обществе, то он обязательно выведет разговор так, чтобы его заметили, чтобы похвалили. Если же не похвалят – опять же он скорбит и из рук всё валится. Не может он без того, чтобы доброе слово в адрес его не сказали. Ну, эта страсть, которая сопровождает человека, наверное, до гробовой доски. Необходимо исповедовать её. Совершать добрые дела, конечно, необходимо, даже если эта страсть присутствует, но на исповеди сказать, что делал вот то-то и то-то – вот тщеславился от этого. Молился – и тщеславился. Бывает, мы тщеславимся от того, что постимся, или тщеславимся перед домашними, что читаем молитвы больше, чем другие или храм больше посещаем. Конечно, от этого нет необходимости прекращать молиться, но необходимо обнажать свою совесть на исповеди. Тогда постепенно, если будем себя ниц перед Богом полагать и перед ближними, Господь от неё, от этой страсти, освободит. Для чего она дана, эта страсть? Для того, чтоб мы чувствовали свою немощь, прежде всего. Если Господь нам больше дал талантов перед другими – чтобы мы не превозносились, чтобы мы не презирали своих ближних, домашних. Потому что если мы заболеем страстью гордости, которая не видит вообще никого, то это самая тяжёлая страсть. «Матерь всех страстей» её называют. Почему? Потому что отец лжи есть дьявол. А гордость как раз это ложное представление о себе. Диавол был гордецом и остаётся гордецом, и научает своих последователей тому же самому. Поэтому когда человек болеет страстью гордости, то нет никого, кто бы мог его поправить. Он никого не видит и не слышит. Помните, как у Аввы Дорофея был рассказ о том, как некий брат не вразумлялся замечаниями и научениями своих собратьев. Он говорил: «Ну кто такой мой учитель? Вот апостол Павел, вот его-то я послушаю». Со временем, он говорит: «Ну кто такой апостол Павел? Вот Иоанн Креститель, если бы пришёл ко мне и сказал, наверное, я бы тогда изменился». И со временем дошёл, что сам Христос ему уже не ровня. Ну и с ума сошёл человек, в конце концов, погиб и погибла его душа. Поэтому гордыня – это самая страшная, самая сильная страсть, которая опять же всем нам присуща, просто в разной степени. Мы не хотим сесть на место, которое считаем для нас низким. Мы ищем первенства среди равных, мы хотим сесть за столом поближе к начальству, чтобы нас заметили. Мы говорим тогда, когда нас не спрашивают. Это тоже признак гордыни: как же мы со своим мнением и вдруг останемся в тишине? Мы добиваемся в дискуссии, опять же, своего, всех посекая, кто рядом находится – тоже признак гордыни человеческой. Ну и когда мы расстраиваемся, что не слушают нас наши подчинённые или наши домашние – это тоже часть гордого сердца. Нас не слушают, потому что слово наше – оно без любви. Оно с назиданием, но без смирения. Оно с назиданием, но с чувством того, чтобы покорить волю другого человека. И если оно действительно не с молитвой, если молитва не предваряла разговора этого или назидания, то мы остаёмся без результата, а часто – даже с противоположным результатом. Человек уходит от нас озлобленным, если мы говорим с чувством превосходства.
Так научают нас святые отцы, чтоб мы в дни святой Четыредесятницы задумались и начали бороться с нашими страстями. Бороться молитвой, бороться воздержанием. Все это описано и пройдено. Самое главное – не просто в книгах написано, но пройдено отцами. В обителях как раз вот этому и посвящают жизнь монашествующие – выявить сначала в своём сердце греховные наклонности, которые наиболее борют душу; потом начать бороться с ними, постепенно умерщвляя поочерёдно каждую из них. Но, конечно, только с помощью Божией это возможно. И только за смирение великое Господь может даровать свободу от греховных движений души (опять же, чтобы не возникла в сердце горделивая мысль греховная, что я – выше других).
Поэтому давайте сегодня задумаемся в день первой Литургии Преждеосвященных Даров: где мы, на каком этапе находимся? В борьбе ли мы, или мы просто наблюдаем, или мы вообще не видим движение своих душевных сил и страстей в нашем сердце? Хотя бы задумаемся, что это есть, попытаемся выявить внутри себя страсть, выявить самую главную из них и начать борьбу, постепенную, многолетнюю, но очень важную, без которой невозможно войти в Царство Небесное. Аминь.
5 марта 2025 года,
Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь
