Рубрика: Статьи

Беседа с Т.В. Шулаковой, кандидатом искусствоведения, о духовных чаяниях наших мудрых предков, об их секретах, умении хранить и открывать тайны – богословские, педагогические, военные – и о забывчивости потомков, которые лишают себя знакомства со своим великим наследием.

Нерасшифрованная грамота

Кандидат искусствоведения Тамара Васильевна Шулакова

– Тамара Васильевна, как вы считаете: как знакомить человека с культурным наследием Псковщины? Обязательно ли нужно учитывать православное влияние на него? Если да, то происходит ли это в действительности?

— Учитывать наши православные истоки не просто можно – нужно. А то, что происходит в действительности… Знаете, сейчас я наблюдаю катастрофический разрыв в знаниях не только, скажем так, обывателей, но и людей, называющих себя краеведами или искусствоведами. Это не старческое брюзжание по поводу «нехорошего молодого поколения» – это оторопь от качества знаний, которые знаниями назвать можно весьма условно. Поэтому я начала с себя и поставила целью пропаганду, в прямом смысле пропаганду древнерусского искусства. Мне пришлось заняться и архитектурой, и фресками во Пскове. Но я это делала для себя, я просто видела, что этой системы пока нет. И сегодня выученные, так сказать, по «разделу туризма», «менеджеры туризма» и по «разделу краеведения», при всём уважении к действительно хорошей псковской археологической школе, многие наши экскурсоводы о Православии, о его искусстве, без которого представить себе Псковскую землю просто невозможно, имеют весьма слабое представление. Просто спросите их, чем, например, отличается псковская икона от новгородской, московские фрески Дионисия от мелетовских – вы получите удивительные ответы, если вообще получите. Вы видели, что у нас откопаны и копированы всевозможные вещи языческие, начиная с браслетов и заканчивая всякими лунницами, они лежат рядом с крестами. И в любой лавке вам скажут, что это псковские вещи, они относятся к древним языческим оберегам. «Покупайте, это псковский колорит!» И ни одного сувенира из блистательного храма – вершины православного искусства в Мелетове.

Я очень порадовалась, когда владыка Тихон сказал прямо, точно и ясно то, что, в общем, давно надо было всем осознать: что это единственный в России город, где так много церквей глубокой древности. А если это так, тогда давайте мы к каждой сделаем экскурсию. Но это очень трудно. 

— Образования не хватает? 

— Конечно! Это же зашифрованная вещь, это прекрасная, но зашифрованная грамота, для чтения которой нужно иметь ключ. Если вас этому не учат ни в детском саду, ни в школе, ни дома, ни в университете, ни как следует на курсах экскурсоводов, – конечно, вы этого и не будете знать и видеть.  

Вот, например, знаменитый храм Богоявления, церковь XV века, это шедевр псковской архитектуры. Там надо ещё стиль в чистоте уловить — «чистый Псков». Если хотим показать Псков, а ведь это всегда интересно: чем Псков от Новгорода отличается, чем от Москвы, то как раз этот пример, на мой взгляд, один из самых ярких, он у нас ключевой. 

Восторг Ле Корбюзье и унылое «made in China»

— Почему? 

— Потому что в XV веке Псков был в кульминации развития, создал блистательную школу церковного зодчества и живописи. Это наше, как Д.С. Лихачёв говорил, «Предвозрождение». Псковский Рублёв в архитектуре, условно говоря. Ле Корбюзье знаменитый, ведущий представитель западного модернизма, приезжает во Псков, говорит, смотря на этот храм: «Я этого искал всю жизнь, а вы нашли 500 лет назад». Эту фразу и Матисс повторял про наши иконы. Качественное знакомство с каждым древним псковским храмом – это работа, которую давно надо поставить на поток, но мало кого интересует.  

– Вернемся в XV век, расцвет Пскова. Смотрю на макет Крома – и глаза разбегаются, и душа радуется. Но вспоминаю современные окраины города, способные одним своим видом противостоять натиску любого неприятеля, а заодно отбить охоту к жизни у собственных граждан, грущу. Получается, что мы сейчас не в состоянии даже подражать тому, что было естественно для Пскова пять столетий назад. Боюсь, касается это не только архитектуры.

— Какое там «подражать»! Это нужно просто признать. Это неприятно признавать, но нам, живущим в XXI веке, нечем особенно похвастать, что-то показать своим современникам. Да, в XV веке были шедевры, а мы сейчас стараемся «пристроиться» к этим шедеврам со своей сомнительной шариковской застройкой. Каждый застройщик хвалится, что из окон его новой хламиды будет «шикарный вид на Троицкий собор». А нельзя ли задаться вопросом, а какой вид эта хламида представляет рядом с Троицким собором?

— Почему вместо подобных храмов и добротных гражданских строений мы сейчас лепим бетон и стекло? 

— Напротив Кремля стоит часовня святой Ольги, никуда не годящаяся по архитектуре. На старом святом месте поставлена вроде с благими целями. Но я уже про неё видела сувенир, т.н. «сопроводиловку», извините за такой термин туризма, там написано: «Часовня святой Ольги. X век» (дескать, Ольга основала), а на обороте: «Made in China». Если у нас даже туристические сувениры, призванные рассказывать о русской культуре, «мэйдинчайночные», то вот вам и ответ на вопрос о стекле и бетоне: мы себя забыли, а то и вовсе презираем.

Степенность псковской демократии

Мы с вами находимся у макета города, который правильно было бы обозначить знаменитым самоназванием Пскова. Когда Псков подписывался в некоторых документах, то это звучало так – «Вольный стольный господин Псков, Дом Святой Троицы». 

Какие нам надо показывать века, если мы говорим о туризме и паломничестве? У туристов очень мало времени, поэтому мы всегда запоминаем дату с 1348 (это официальная независимость от Новгорода) до 1510, когда Псков, почти единственный из всех городов, добровольно и сознательно на вече принимает решение о присоединении к Москве, потому что мы не сами тут по себе на этой границе бьёмся, мы хотим защищать Русь, общую родину, но, чтобы и нам помогали в едином государстве стоять на границе. И псковичи жертвуют своим знаменитым вольным строем, о котором сейчас почти ничего не знают. А он, между прочим, «покруче» будет, чем английский парламент по своей справедливости, получше, чем Новгород, где слишком много было олигархов, и было мощное противостояние «меньших» и «больших» людей.

Первый Троицкий собор возведен, по церковной истории, святой Ольгой в середине Х века. Нынешний собор 1699 года — это четвертый на этом месте. Но самый интересный был третий храм знаменитого мастера Кирилла Псковского, который вместе с Фёдором и Еремеем, псковскими зодчими, построили его в 1365-67 годах. За три года, очень быстро. Но здесь вопрос не столько скорости, сколько в создании изумительного, совершенно псковского образа храмоздания и главной богословская идее, которая за этим стоит. Мастер Кирилл создал ансамбль Псковского кремля, и никто никогда с тех пор не смог взять город, хотя псковичи рядом с границей. Это к слову о псковскости, о менталитете местном, пограничном. 

— … но и о мастерах-архитекторах, о той самой организации пространства, помогавшей в защите города. 

— Безусловно. Если вернуться к обустройству псковского вече, то здесь выделено место для степени.

— И эта степень – не лобное место никакое… 

— …никакое не лобное место. Это же псковский народ, у него нет желания казнить направо и налево. Это высокая трибуна Правды. Любимая пословица псковичей: «Правда и вера светлее солнца».  

— А объявление указов? 

— Смотрите, как вас организуют зодчие: вы, допустим, в сане священника, начинаете вече с молитвы. У Троицкого собора очень красивое крыльцо, ассиметричное с южной стороны, оно и есть сени Троицкого собора. И здесь помимо всего прочего хранился архив псковской вечевой республики. Да, это административный орган, кроме того, что это, прежде всего, церковное здание. Здесь много функций, и они для псковского господарства идеал, это афинская демократия, тут и государственный архив, и государственная казна, и прочее. 

— Если я правильно понимаю, это пример той самой симфонии в управлении Церковью и государством.  

— Совершенно верно, симфонии византийско-русской. 

— И Церковь, и светская власть делают одно дело. 

— Да, при нравственном авторитете Церкви. Представьте, что вы взрослый пскович, не просто парень со стороны, а имеющий право голоса, ту самую «степень», пришли на вече, у вас есть слово. В его начале выходит священник и начинает молитву за всех участников. И только потом начинается обсуждение важных для Псковской республики вопросов – оно проходит под крылом общей молитвы, скажем так. 

Скромная лучшая крепость Европы

— Я хочу вам показать, как выглядел Псков по свидетельствам наших врагов. Вот рисунок времен осады города Стефаном Баторием 1581-82 году. Вот вам реакция европейцев на то, какой дивно-грандиозно-прекрасный город они увидели перед собой: «Господи, какой город – точно Париж, помоги нам Господи взять его». Не взяли. Это XVI век.  Их интересовало в том числе бесконечное количество храмов. Они увидели город, который состоит из храмов. Смотрите: это первый город с Троицким собором, вот это второй город, Довмонтов, вот здесь шла ещё стена, третья, вот это четвёртая стена, и вот ещё одна стена, это пятая стена. «Пять замков, – как писали поляки, – внутри города!»

Псков – лучшая крепость Европы на XVI век. А теперь посмотрите положение Псковской республики, оно до сих пор такое же, в принципе, только вокруг него другие государства. Вот Ливонский, вот Тевтонский орден, вот Великое княжество Литовское, вот вам Новгород огромный с выходом в Сибирь, Москва подрастающая, всякие иные княжества туда дальше, уже ближе к Сибири.  Как точно Дмитрий Сергеевич Лихачёв сказал, Псковская земля до сих пор смотрится «как вытянутый воинский щит на границе» — у нас же 300 км границы.  

Советский страх

— Причем граница не самая дружелюбная. Уверен: вы бываете свидетелем такого бытового отвращения, пренебрежения к России, причем у самих русских: «Ну, что мы, никудышные и криворукие, можем?» Вот это самоуничижительное отношение в Отечеству, к Пскову в частности, знаете, раздражает. Но прошу вас, объясните мне, как оно, это милое чувство, стало возможным, если псковские шедевры строили не Растрелли с Монферранами, а свои, родные? Как мы могли дойти до того, что мы сейчас сами себя презираем? Как это понять? 

— Понимаете, искусство, оно не лжёт, оно только с высокими категориями работает, поэтому мне легче ответить с моей личной колокольни.  Мой опыт подтверждает правоту Сократа: главный враг искусства — это невежество. И если Пскова с его огромной намоленностью боялась советская власть…

– Советская власть боялась Пскова? 

— Конечно. Иначе бы не позакрывали почти все храмы, об этом не говорили, краеведение долго было под запретом, православное искусство не изучалось, о Евангелии и говорить нечего, и в этом невежестве мы до сих пор преуспеваем. Хотя сила старины Пскова такова, что его корневые люди подвижнического духа уровня знаменитого Ю.П. Спегальского, сумели поставить дело реставрации памятников на недосягаемый сегодня уровень и тем самым обратиться к древностям псковским как главной ценности города.  

— Было время в советский период, когда были закрыты все храмы, и Троицкий собор? 

— Было, конечно. Троицкий собор немцы открыли в 1941 году, когда город взяли. Здесь, в соборе, в советское время был музей атеизма.  

— А там напротив, на другом берегу Великой, был концлагерь, если не ошибаюсь. 

– Тут концлагерь на концлагере. Город ведь взяли просто налётом, мгновенно и сразу, как никогда не брали в истории. Нет ли здесь взаимосвязи: с утратой мощи духовной город потерял и военную силу? 

– Наверное, и в местных говорах жизнь на извечном пограничье отражена? 

– Помню, в деревне мы приходим со знакомым священником к псковской бабушке, здороваемся. Она: «Тихо ли у вас, дочушь?» Это колоритное псковское древнейшее «здравствуйте»: «тихо ли у вас?» На каком же вулкане они должны сидеть, чтобы так вот здороваться с людьми? И когда мы её дальше спрашиваем, как она живет, бабушка отвечает: «Да как наши деды жили: год горим, год строим, год воюем». Вот псковское мировосприятие. Пограничный город, и этим определяется всё.

Неготическое спокойствие и умиротворение

— Вы сказали о псковской школе искусства и его серьезном богословском уровне.

— Да, она хитроумная до невозможности. Сколько вы понимаете, столько вам и открывается. Если архитектура не имеет идей, она не архитектура, а просто сарай. Архитектура — это же философский трактат, а в случае с Псковом – богословский великой силы, вы это в меру своих сил читаете. Наши храмы на фоне современной им готики с её бесконечной высотностью гениально просты и умиротворяюще спокойны.

Итак, мастер Кирилл и народ псковский поставили собор, в котором они проповедуют, прежде всего, стремление к чистой, смиренной и негорделивой жизни перед Богом.

Кроме того, прошу учесть и демократичное управление города. Здесь стоит отметить и очень сильное влияние Православия на жизнь граждан. Об этом говорят историки Церкви. Так, можно сделать вывод, что для Пскова было характерно органичное принятие христианства, в т.ч. даже в быту. Но не в том смысле, что Православие было примитивизировано, сведено к бытовым правилам, а стало корневой основой жизни людей.

– Тут как раз отсылка к языческим артефактам и современному культу язычества, о которых вы упомянули в начале разговора.

– Конечно. Отказываясь от христианского наследия, мы просто предаём свой город в его православной истории, когда подменяем эти ценности. Поэтому мы его и не знаем.

Древние псковские мастера очень смелы и талантливы, в вольном городе живут. Они им управляют, а князь им служит.

Дух крепче стен

– А какие-то особые черты псковского менталитета есть?

– Если вы не хотите раствориться на границе, вы должны культивировать, хранить то, во что вы верите. Без этого не выстоять. Поэтому Псков выступает как хранитель Православия, и свое христианство он будет очень умно осознавать и транслировать в своем искусстве – в архитектуре, фресках, иконах – это и надо изучать, знать и показывать в Пскове в первую очередь, это его суть.  Сказано же нашими врагами после неудачной попытки в очередной раз взять город: «Не так крепки стены, как крепок дух псковский!» Без этого обращения к духу Православия, явленному в средневековой псковской школе искусства, нет настоящего понимания этого города, нет и туризма с паломничеством…

Оказывается, была паломническая рекомендация средних веков: «Если ты хочешь побывать в доме Премудрости Божией, поезжай в Киев – матерь городов русских и поклонись Святой Софии. Если ты хочешь поклониться Успению Божией Матери, поезжай во Владимир и Москву. А если ты хочешь в дом Бога Самого попасть, поезжай во Псков».

Хорошо, если этот совет учтут и нынешние потомки православных. Не в смысле поездок, а в смысле поисков Бога и устроения своей жизни по Евангелию. Но и съездить не повредит.

С искусствоведом Тамарой Васильевной Шулаковой беседовал Петр Давыдов

Священник Сергий Олисов служит в Гдовском благочинии Псковской епархии. Зная жизнь «глубинки» изнутри и всерьез, батюшка, его семья и друзья постоянно находят поводы для радости и благодарности Христу. «Унывать? – удивляются они. – С какой такой стати?»

Родные

«Однажды отца Николая (Гурьянова) спросили: «Когда воскреснет Россия?» Батюшка с улыбкой ответил: «А Россия и не умирала». Я часто вспоминаю эти его слова» – матушка Ольга пересаживает на другое колено младшего, тот с восторгом продолжает поедать свою гречку. Ничего другого, кроме гречки и мяса индейки, ему есть нельзя: категорический запрет врачей. И это сейчас, в три с небольшим года. Остальные шестеро могут есть все что угодно. Но за брата переживают. Мы ж родные все. Наплевать, что приемные: мы – родные.

«Россия и не умирала» – чтобы разделить уверенность отца Николая, нужно, наверное, обладать его радостным смирением. Или попытаться оторвать взгляд от внушающих уныние новостей, не только мирских, и посмотреть на жизнь христиан, которые оправдывают ею свое название и призвание. В течение пары дней у меня это получалось (я не про смирение) – во все глаза я смотрел и убеждался: несмотря на попытки ввергнуть тебя в уныние, ты можешь, и даже обязан, противостоять ему.

– Иначе – каюк! – сообщает отец Сергий, настоятель храма в честь Державной иконы Божией Матери в Гдове, отец семерых детей. – Каюк, понимаешь? Помирать – не лапти ковырять: лег под образа, выпучил глаза, и – ку-ку. Оно тебе надо?

Шаляпин в Гдове

С юмором у священника всё в порядке: бывший рокер, он и не такое сообщить способен, подняв настроение не только детям, но и гостям, которые, похоже, в их доме не переводятся. В этот раз собрались участники вокального ансамбля имени Ф.И. Шаляпина, артисты Мариинского театра – после концерта в местном ДК отец Сергий счел необходимым поблагодарить уставших музыкантов. Да, вот так: с Мариинским театром я познакомился не в Питере ни в каком, а в гдовском доме культуры. Который, правда, чуть не развалился от оваций, устроенных слушателями – пели старые добрые народные песни, колядки и несколько рождественских гимнов. Так пели, что… ну да – ансамбль имени Шаляпина.

История как учитель Православия

Гдов – городок пустеющий. 3200 жителей. Молодежь поголовно, и не безосновательно, уезжает: как минимум во Псков, но лучше в Питер или куда еще. Причина понятна: нет работы. Недавно был «оптимизирован» спортивный зал. Про предприятия, кормившие раньше весь город и окрестности, лучше не говорить.

Уныние? Кому как. Священник, видите ли, считает, что на него времени нет: «Вот смотри: в Гдове есть крепость. Ну, то есть была. А кто, спрашивается, мешает попытаться ее восстановить? Понимаешь, если мы окунаемся в историю, то мы начинаем узнавать и, следовательно, уважать себя. Я молчу про всякие Ливонские войны – даст Бог, и об этом расскажем – давайте хотя бы вспомним историю не такую давнюю: тут, под Гдовом, в селе Кярово, жил генерал П.П. Коновницын, который, оказывается, не только был генералом, правой рукой Кутузова, военным министром России и воспитателем Царя, но и своей верой может служить примером для нас, грешных. «Изо всего лучшее – служить моему любезному Отечеству, я за него охотно жизнию пожертвую. Детям худого имени не оставлю, аще Бог поможет», – это слова Петра Петровича, героя Отечественной войны 1812 года. Мы мало знаем о нем, к сожалению, на фоне других героев той войны Коновницын не особенно заметен. Но незаметен как раз в силу своей скромности: он не кричал о себе, не любил прислуживаться. Он просто делал свое дело – служил Богу и людям. Хороший пример, правда?»

Отец Сергий со свойственной ему неуемной энергией взялся за восстановление и обустройство крепости Гдова. Ну почему нельзя в приходском доме сделать музей? А давайте сделаем: начнем с выставки солдат времен Отечественной войны – знакомый священник увлекается той славной эпохой и собирает полки и дивизии солдат русской и французской армий. Можно ведь показать, например, битву под Малоярославцем или переправу на Березине? – Вперед! А тут женский пол прихода протест выразил: вот, мол, вы, мужики, всё про свои битвы-дивизии, а на наши куклы в костюмах народное внимание обратить слабо? Нет, не слабо нисколько: получается и вторая историческая выставка.

А историю, убежден священник, узнавать надо – она очень хороший учитель Православия: «Русские стали народом именно под влиянием христианства, – убежден отец Сергий. – Все наши культурные шедевры, литература, великие подвиги, и не только военные, сам образ мыслей – все они имеют своим источником Православие. И наоборот: как только мы забываем о Христе, предаем Его, тут и начинаются у нас всякие революции, смуты, войны, перестройки… Знать нужно историю. Хороший учитель. Правда, ученики мы так себе».

«Изменники Родины» и их юмор

Недавно у гдовского храма был установлен небольшой бюст императору-освободителю Александру Второму. По сравнению с гигантской статуей т. Ленина у администрации – карликовый. Но обвинений организаторы установки выслушали много. «Причем, обвинения-то глупые, если вдуматься, – смеется священник. – Мол, мы чуть ли не изменники Родины. Здорово, правда? Получается, призывать людей вспомнить историю Отечества чуть подальше, чем 1917-й – это уже ай-яй-яй. А уж заикаться о достижениях, к которым пришла Россия под управлением императора Александра, как и всех прочих Романовых и Рюриковичах, – верх неблагонадежности. Ох, если бы нас упрекали какие-нибудь атеисты-коммунисты, умеющие честно рассуждать! Так ведь нет: ты получаешь совершенно нелепые обвинения от тех, кто заражен, знаешь, таким советским, депрессивно-апатическим отношением ко всему происходящему. Но мы не в обиде: такое отношение, мне кажется, сформировано отсутствием любви, внимания к человеку, которые каждый из нас, хочет он того или нет, но ищет. Грубость, апатия – это поиск, даже требование любви от окружающих, а никакая не знаменитая северная суровость. Но, слава Богу, далеко не все у нас унывают. Во, кстати, знаешь, кто помогал устанавливать бюст императору-освободителю? Правоверный атеист, правоверный иудей и православный священник, то есть я, грешный, с друзьями. Только они сейчас, по-моему, сильно призадумались насчет Православия. А ты говоришь – «уныние». Да нет на него времени просто – дел столько, что на печаль-отчаяние мне ехало-болело!»

Способные потомки

Гдовский «Державный» храм – первый в России, освященный именно в честь этой иконы Божией Матери. Он построен в 1993-м году на месте Свято-Димитриевского собора, взорванном в 1944-м году. О том, кто взорвал его вместе с другими храмами Гдова, тогда оккупированного, есть несколько версий, этому посвятим отдельный рассказ, но нужно сказать, что нынешняя церковь ничуть не выглядит таким, знаете, «новоделом с побрякушками». Секрет прост: первый храм, который был построен на Псковщине после 1917 года, сооружали при помощи технологий средневековых псковских мастеров. Следовательно, можно надеяться, что их потомки все-таки способны учиться у истории, и учиться прекрасно.

Одна из особенностей храмов Гдовского благочиния: здесь нет указаний «суммы ориентировочного пожертвования» – очень приятное и доброе чувство. Человек хочет именно жертвовать, а не платить, – рассуждает отец Сергий. -Кто-то переживал, что храмы, и так небогатые, обнищают окончательно, но мы убедились на собственном опыте: человек, видя себя именно братом, никогда не останется равнодушным к Церкви и ее нуждам. Помощь будет всегда. Да, вот такое маленькое чудо. Но оно совершенно естественно, мне кажется». Докручивает болт, проверяет, плотно ли поставлен кран в приходском доме, вытирает тряпкой руки: «Поехали в Кярово».

Поспеть за священником, мчащимся со скоростью метеорита, довольно сложно, но я приноровился: отдышаться можно и в машине. Километрах в десяти от Гдова есть село Кярово, где, собственно, и живет семья отца Сергия, принимая ежедневно гостей.

Женька и футбол

Тут вообще отдельная история. Несколько лет назад священник с единомышленниками пришли к выводу: да, сейчас многие бегут в город, но направление изменится после первого серьезного щелчка рубильника. Кто-то это и сейчас понимает (движение, называемое старым славянским словом «дауншифтинг», ширится по России-матушке), а кому-то, вероятно, придется понять это, исходя из собственного опыта жизни в опостылевшем муравейнике. Так вот, община местной Покровской церкви почти целиком состоит именно из тех, кто приехал в Кярово «на ПМЖ» из городов, по большей части питерцев. Строят дома. Возделывают землю. Заводят скотину. Проводят службы. Построили гостиницу. На второй день, как и в любом селе, о тебе известно то, что ты и сам о себе не подозревал. На третий день ты уже свой. Как сообщил матушке Ольге один из сыновей, шустрый Женька, с которым мы «закорешились», «а где мой знакомый друг – мы с ним в футбол еще не играли?»

И народ, судя по новеньким домам, поддерживает программу гдовского священника по возрождению русской деревни. Что называется, голосует ногами. Очень напоминает примеры общин из ставших родными тверского Юханово (отец Алексий Новиков) и ярославского Брейтово (отец Анатолий Денисов). Вот и ходи – вздыхай и думай, куда бы перебраться. Везде хорошо, если присмотреться. «А уж если помолиться – вообще здорово! – добавляет отец Сергий. – Поехали давай».

Целебная горечь

Мчимся обратно в Гдов, к приходскому дому. «Как считаешь, быстро ли можно устроить здесь социальную службу? – спрашивает не то меня, не то себя священник. – Я думаю, если Бог поможет, справимся за пару месяцев. Людям сейчас тяжело. Одежды у многих, и той нет нормальной. Мы что – нелюди какие? Я думаю так: если Богу угодно, мы быстро справимся. Пусть приходят сюда, одежду разбирают, чай попьют с печенюшками, доброе слово друг другу скажем – вот день и не зря прошел, правда?» Правда, – думаю. – Ой, как правда.

Не может быть такого, чтобы доброе дело не сопровождалось чем-нибудь поганеньким, мерзким. Наветы, слухи, откровенная клевета – многим, наверное, знакомо. Лично меня это в очередной раз удручает. Но вот отца Сергия – нет, он не сдается ни в какую: «Да мы на себе сколько раз проверяли: Христос тортами не лечит. Полынь – полезная трава, целебная. Торты… Что – торты? От них, вишь, диатез бывает и чешешься всяко. А переешь, так и до диабета недалеко. О, кстати, торт будешь? Гости привезли. Давай чаю попьем!» Смеемся и поедаем торт. Матушка Ольга и шестеро детей (седьмому ничего нельзя, кроме гречки и индейки) радостно присоединяются.

Прав отец Николай (Гурьянов), похоже. Россия и не умирала. Живет себе тихо. Торты даже ест. Иногда и с полынью. Оно, говорят, полезно.

Петр Давыдов

О смысле празднования Крещения Господня и о традиции крещенских купаний в прорубях рассуждают протоиерей Евгений Михайлов, настоятель Покровского храма в деревне Озера Псковской области с собеседником.

– Отец Евгений, как вы объясните смысл праздника Крещения Господня?

– Смысл события Крещения Господня – не в воде, а в том, что в момент Крещения Иисуса Христа на реке Иордан произошло Богоявление, явление Святой Троицы. Об этом мы читаем у всех евангелистов. Святой Иоанн Креститель в момент Крещения увидел “разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него. И голос был с небес: “Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение””(Мк. 1:10-11). Помнят ли эти слова Евангелия люди, погружающиеся в холодную прорубь в середине января? Все ли помнят в этот момент Христа и пытаются ли понять смысл Его пришествия в этот мир? В первые века христианства не было разделения двух праздников – Рождество и Крещение – а праздновалось одно событие – Богоявление. То есть восприятие смысла евангельских событий было более целостным. Сегодня же для многих людей, не воспитанных в вере, Крещение – это не явление Господа миру, а купание в холодной воде. Таким образом, происходит подмена христианского мировоззрения.

Крещенскую воду, освященную в этот день, Церковь называет Великой Агиасмой (т.е. святыней), а не просто холодной водичкой, в которую необходимо окунуться. У славян-язычников тоже были различные верования, наделяющие воду чудодейственными свойствами. И купания, и обливания у них тоже были. В этом смысле это – древняя традиция. Только вот истины и обращения к Богу в их верованиях нет.

– Скоро люди будут нырять в крещенские иордани, отмечая праздник Богоявления. У меня вопрос: а можно ли обойтись без воплей на Крещение, или же купание в проруби обязательно для каждого считающего себя православным?

– Ключевые слова здесь, мне кажется, – «считающего себя православным». То, что вопли, вызванные погружением в прорубь, несколько контрастируют со способом встречи Богоявления, думаю, в комментариях не нуждается – в них нуждается сама практика крещенских купаний. Я высказываю только свою личную точку зрения, и если у кого-то она другая, не вижу здесь ничего страшного. Итак, я считаю, что зимние купания не являются сколь-либо необходимыми для православного человека. И речь здесь не о телесном здоровье, а о здоровье духовном: эти самые купания заменяют собой искреннюю молитву в храме. Тот самый «человек, считающий себя православным» употребит уйму усилий ради поездки на прорубь и купания в ней, но пальцем о палец не ударит ради совершенно, казалось бы, логичного прихода в церковь: с каких это пор зимний, простите, «экстрим» стал подменять собой покаяние? Как я могу пережить Богоявление, если я не иду в этот день в храм? Да никак не могу – вот в чем трудность.

– Но, простите, батюшка, ведь эти самые крещенские купания – давняя народная традиция.

– Давняя? Вы знаете, лично я столкнулся с ней лет десять назад, и не могу сказать, что в восторге от нее. Ну, в самом деле, это же странно: сотни людей, заходящих в храм раз-два в год, вдруг начинают считать, что они истинные православные, и ради подтверждения этой истинности ломятся в прорубь – где тут христианство, скажите? Крики, визги, суета – затем, разумеется, коньячок или что-нибудь еще – где здесь православие?

– Получается, тут больше язычества, чем православной традиции?

– Получается, тут больше какой-то непонятной моды на зимний «экстрим». Эта мода ничего общего с христианством не имеет, мне кажется. Хотите устраивать зимние купания – пожалуйста: зима у нас длинная. Но не называйте свои погружения православием. Настоящим подтверждением христианства станет присутствие – осознанное и благоговейное – на службе в церкви. Искренняя исповедь и Причастие приблизят ко Христу, смею утверждать, сильнее, чем прорубные процедуры.

– Но как же быть со словами Христа: «Кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин.3:5)?

– Речь здесь идет о Крещении, совершаемом единожды в жизни человека: «Верую во едино Крещение во оставление грехов» – христиане, извините, не признают всяких перевоплощений. Тут хотелось бы с горечью заметить: от воды-то мы, «считающие себя православными», родились – а вот родились ли мы от Духа Святого, большой вопрос. Крещение – это же задача, подвиг всей жизни. Живем ли мы так, что с достоинством можем сказать: «Мы – православные»? Сильно сомневаюсь. А попытки записать себя в христиане купаниями в иордани при полном игнорировании осознанного посещения церковных служб являются, на мой взгляд, каким-то глупым явлением, ничего общего с нашей верой не имеющим.

– То есть, вы вообще против крещенских купаний?

– Я против придания таким купаниям сакрального значения. Хотите – купайтесь себе на здоровье. Кстати, и о здоровье подумайте: не всем такие купания полезны. Но подумайте, пожалуйста, и о духовном здоровье: я убежден, что вникание в суть праздника Богоявления, стремление к покаянию и соединению с Богом изменит нашу жизнь серьезнее, чем водные процедуры.

С протоиереем Евгением Михайловым беседовал Петр Давыдов

Доктор культурологии, профессор А.И. Голышев рассуждает вместе с собеседником о состоянии туристической отрасли, которое, по мнению профессора, оставляет желать много лучшего – что в России в целом, что на Псковщине в частности.

Александр Голышев

– Александр Иванович, обращаюсь к вам как человек сторонний, но искренне желающий узнать Псковщину ближе и по-настоящему. Ваше мнение как профессора, историка, культуролога, уверен, важно для тех людей, кто разделяет мое желание. Вы знаете историю Псковской земли, она вам близка и любима. Банально, но скажу: исторический, культурный потенциал у Псковщины не просто большой – он огромен. Если мы берем православные святыни края, то будем говорить и о великих христианских ценностях, которые он хранит. Хранит ли? Возьмем великий Псково-Печерский монастырь: я, предположим, турист, в лучшем случае – паломник. Так вот, могу ли я рассчитывать, что те сведения, которые я получу от экскурсовода, едущего в одном со мной автобусе, будут достоверны? Что мне, простите, не «втюхают» подделку под видом «знакомства с культурным наследием Псковщины»? Будут ли они хотя бы адекватны здравому смыслу?

– Я думаю, что здравого смысла мы получим меньше половины. Почему? Потому что, для начала, наш туристический продукт совершенно не защищён. У нас и в Псковском кремле, в Изборском, очень много работает экскурсоводов, которые не имеют никакой аккредитации, просто для них это бизнес, и ничего больше. Чем большее поголовье туристов они проведут, чем больше сказок расскажут, что-нибудь придумают, тем интереснее будет их заработок. Я думаю, нет, я знаю, что в Печерском монастыре всё то же самое.

Смотрите: основной поток туристов и паломников идет из Москвы и Питера. Едут они в автобусах частных фирм. Всё начинается в дороге. Пока вы из Санкт-Петербурга до Пскова едете, вам должны что-то рассказывать. Это «что-то» зачастую здравому смыслу – историка, религиоведа, культуролога, да обычного человека, умеющего читать – адекватно не будет. Вам наплетут такое, что ой-ой! В сам монастырь сторонних экскурсоводов не пускают, по-моему. Скорее всего, они дают экскурсию до Печор, как и до Изборска в автобусе, потом обзор. На обзор может кого-то из батюшек пригласят. Конечно, не пустят их в пещеры с их «туристической», извините, программой. И правильно сделают. Поэтому всё, что люди смогут услышать в таких условиях о Печерском монастыре, делится на две большие неравнозначные части: большая – что вам наплетут в дороге от усталости заплетающимся языком и меньшая – кто даёт экскурсию в самой обители.

Довольно часто я хожу гулять в Псковский кремль. Но очень надеюсь, что не стану свидетелем такой вот «бизнес-экскурсии»: я если услышу хотя бы ее часть, больной дальше хожу, а то и слечь хочу. Одно дело – это настоящие сотрудники музея, прекрасно разбирающиеся в историческом материале. Тут я знаю, что все получат хорошую, качественную информацию. И эта информация будет выгодно отличаться от того, что напихали в головы бедным туристам или паломникам во время поездки так называемые сопровождающие экскурсоводы. Только у них, у этих сопровождающих, огромный козырь: время. Они гораздо больше общаются с группой, чем настоящие специалисты.

Петр Давыдов

– Вы произнесли слово «сказки». Сказки, «сказочники» – это явление массовое?

– Абсолютно. Потому что турпродукт Псковской области защищён архискверно. В Новгородском кремле очень строго – там экскурсию может давать только человек, имеющий определённый допуск, аккредитацию. У нас такого нет. Повторяю: основной массив знаний о предмете путешествия/паломничества человек получает в дороге.

– То есть, не дай Бог, если попался такой сопровождающий экскурсовод, говоря о которых вы еще один эпитет употребили: «торговцы». Но ведь с тем же успехом они могут торговать семечками.

– Они так и делают. Сначала они ведут, потом сувенирами торгуют, пряниками и так далее. У них своя сверхзадача. В нее, видите ли, не входит повышение культурного, интеллектуального уровня участников группы. А понижение их уровня материального – да.

– Итак: правильно ли я понимаю, что сейчас существуют две противоборствующие группы, занимающиеся организацией туристических или паломнических поездок: настоящие экскурсоводы, знающие свое дело (их меньшинство) и ребята-сказочники? И если у классического хорошего экскурсовода сверхзадача — это действительное знакомство с историей и культурой объекта, то в случае с торговцами, рассказывающими сказки, мы имеем чистой воды бизнес, а то и обираловку?

– Бизнес на истории, на туризме, образовании, конечно.

– Можно назвать это опошлением?

– Не опошление: скорее, примитивизм, граничащий подчас с профанацией, непроверенными фактами. Ведь никто их не проверяет. Они 10 лет ездят, 10 лет рассказывают одно и то же.

– Плюс ещё фантазии от ветра главы своея…

– Конечно. Потому что труд экскурсовода в России не лицензируется.

– Разве не только в Псковской области?

– Нет, по всей стране.

– Почему тогда такой хороший пример из Новгородского кремля?

– Там немного не так. Там не лицензируется экскурсия. Просто вашу группу не пустят без своего профессионала-экскурсовода. Огромная территория, которую вы не проскочите никак. Здесь же, во Пскове, я долго с этим боролся в своё время. У нас действующий Троицкий собор, куда люди идут молиться. Прекрасно. Но вот подъезжает группа радостных экскурсантов: «Мы просто идём помолиться. Нам никаких экскурсий не нужно». Они прошли дальше, и там экскурсовод-сказочник продолжает вести свою экскурсию.

– Тогда и получается примитивизация.

– Конечно. У нас был пример, когда водитель имел свой автобус. Он был шофёром и гидом одновременно.

– Правильно ли я понимаю вашу точку зрения, что в этой группе сказочников и торговцев нет стимула повышать образование – ни собственное, ни своих, извините, жертв?

– Ни малейшего. У них дело — получить деньги за поездку, и всё.

– Но как тогда можно сопротивляться таким вредным подделкам под историю и веру?

– Сложно сказать. Сможет ли Псково-Печерский монастырь силами монахов давать экскурсии? Или же, что вполне реально, поскольку это территория монастыря, экстерриториальность имеется, предоставлять работать экскурсоводам-профессионалам? Человек, которому дано право вести экскурсию в Печерском монастыре, он должен имеет аккредитацию монастыря, это же логично. А то такого порасскажет – Печоры сами себя не узнают.

– В общем, человек должен пройти экзамен?

– Экзамен или проверку, потом получить лицензию или аккредитацию. Сначала людям надо прочесть какие-то лекции, чтобы они поняли, о чём речь идёт.

– Грубо говоря, чтобы экскурсовод не путал кадило с паникадилом.

– Само собой.

– Таким образом, вы выступаете за качественную подготовку экскурсоводов любого уровня.

– Конечно.

– Отношение к своей истории как источнику заработка: не делает ли это заработок сомнительным?

– Мы же имеем и плохих учителей, и плохих врачей.

– Они не красят ни образование, ни медицину.

– Учитель учит. А кто его, когда проверял? В университете с нами каждые пять лет заключают договор. Мы должны написать статьи, выступить на конференциях. А в школу как ты пришёл, так практически до пенсии тебя никто не прослушает, кроме директора. Не нарушай дисциплину, не опаздывай, пиши отчеты – о качестве преподавания, на мой взгляд, сейчас говорят очень неохотно.

– А тут не говорить надо – требовать.

– Требование связано с тем, что по-настоящему гуманитарное образование в России очень упало. Оно заменяется массовой культурой, всякими типами электронной коммуникации.

– То есть, вместо старой доброй экскурсии, уважительным и почтительным знакомством с Псково-Печерским монастырём…

– …Можно получить всё, что угодно. Мне даже идея электронных гидов очень близка. Я понимаю, что лучший материал ты получишь из уст экскурсовода проверенного, опытного, яркого, как артист, художник перед тобой. Или этот экскурсовод должен иметь лицензию, или туристы должны покупать аудиогид с наушниками. И уже устоявшуюся экскурсию с разными материалами, сверхзадачей, подтекстами должны получать.

– Особенно если читает человек с прекрасной дикцией, актёр.

– Конечно. В каждой экскурсии можно показать сверхзадачи. Для чего приехали? Кто скажет, что этот монастырь практически единственный в России, который никогда не закрывался? Никто.

– Мы затронули тему огромного потенциала, которым обладает Псковщина, в том числе Псково-Печерский монастырь. Можно ли сравнить этот потенциал с гигантским кладом, сокровищницей. Вот только мы эти сокровища в упор не видим и ими не пользуемся. Мы меняем бриллианты на стеклянные бусы.

– Такое тоже сказать можно. У студентов спрашиваешь, вчерашних школьников: кто из вас был в Псковском кремле? – Никто не был. Кто был в Троицком соборе? – Никто.

– У местных?

– Да. Кто такие святые Константин и Елена, тоже не скажут. Просвещение историческое, обуславливающее гуманитарное развитие сегодня на крайне низком уровне. Кто такие Белов, Распутин, Шукшин, тоже могут вам не назвать. Астафьева не вспомнят. И это не пример из какой-то школы для дефективных: это общая система, где чувство гражданской ответственности притуплено. Что такое патриотизм, мало знают. Смысл православия, что такое Византия, тоже не ответят.

– То есть, вера в лучшем случае сводится только к обрядам? Той самой бижутерии.

– Если кто-то знает «Отче наш», так дай Бог. А о Символе веры вряд ли представление имеют. Это вопрос исторической культуры, которая должна начинаться с семьи и продолжаться в школе.

– Следствие падения уровня образования.

– Образования и падения гуманизма как такового. Как человеку рассказывать о православном Пскове, если они понятия не имеют, что такое Византия? Не знают, кто такой инок Филофей. Они даже не понимают, откуда взялся Филофей, создавший теорию «Москва – третий Рим». В стране должна быть система исторического просвещения. Качественная, мощная. Экскурсоводы-профессионалы – представители этой системы. Когда люди понимают важность знакомства, причем знакомства не поверхностного, с родной историей, всё дальше само собой идёт. На твои знания накладываются другие.

– Знания пробуждают интерес.

– А если не пробуждают интерес, что он будет смотреть? Тут его будут интересовать конфуцианские учения или ещё что необычно. Или буддизм. Все жёлтые ходят полуобнажённые; как же интересно – причем тут какое-то Православие, какой-то Псково-Печерский монастырь…

– Ну да, и при этом считая, будто бы ты действительно что-то знаешь о себе и о своей собственной стране.

– И считая, что этого достаточно.

– А не знаешь ты ничего. Но уже заранее относишься с пренебрежением к своей земле, к своему народу. Старая история получается. «Я всю Россию ненавижу-с», как говорил гражданин Смердяков.

– Так вот, чтобы противостоять этой самой смердяковщине, нужны, на мой взгляд: тяга к хорошему образованию, уважение к вере и истории собственного народа и страны, люди, умеющие увлечь своим умом, эрудицией, знаниями, благочестием. Ведь воцерковление начиналось естественно в семьях: дети видели, что родители, говоря о Христе, не шутят, относятся к Богу серьезно. Так и всё остальное шло от простого к сложному. А когда они начинают о чём-то задумываться по окончании школы, дай Бог. Дети у нас думать не разучились.

– Мы обозначили самые главные трудности в деле, назовем это, «экскурсионного просвещения».

– Только некоторые из них. Сейчас нам кровь из носу нужен контроль за туристическим продуктом, который дается нам сначала в самолётах-поездах-автобусах. Такой контроль, чтоб и духу не было выдумок, подделок, сказок странствий всяких. Чтобы люди, приехав к месту назначения, не чувствовали себя глупыми иностранцами на своей собственной земле, а с радостью узнавали Россию.

Беседовал Петр Давыдов

Источник: informpskov.ru